Чего-то не хватает. Вроде ведь всё хорошо, и первый психоз серьёзной нудной жизни каждый-день-на-работу-и-почти-всегда-обратно вроде подпрошёл, я научилась не планировать время, но хотя бы не рыдать, не наживать неврозов, не убиваться каждый вечер лежа на кафеле в ванной. Но чего-то не хватает. И я иду домой, красивенькая вроде, стучу своими танкетками по асфальту полутёмного двора, вспоминаю параллельно сумеречную Киевскую, что приятно, собака ждёт меня дома уже погулянная и покормленная, мне нужно всего лишь помыться, постелить бельё и лечь спать. А такая тоска. Чего-то не хватает до щелчка, это как когда ты сидишь уже под утро над курсовой или переводом и понимаешь, что вот хотя бы еще три часа — и вот он, золотой ключик, но этих трёх часов нет, никогда нет. Или прихожу домой радостная, начинаю что-то делать, мыть, стирать, бегать, но не хватает; и заряд заканчивается не просто быстро, а я вдруг сажусь и смотрю в одну точку за окном, могу часами так сидеть. Вроде всё хорошо, есть деньги, есть работа, есть кровать, есть друзья, есть фотоаппарат, есть собака и нашлась давно потерянная серёжка, а я так и сижу каждый день у окна и смотрю вперёд не мигая. Не хватает последнего поступка, последнего слова, последней руки, последнего часа, последнего стакана и ожидания, последней ласки со стороны мироздания. И ведь никогда не узнаю, где это надо искать. Сейчас мне кажется, что всё потому, что вот она — даже на меня не смотрит, не разговаривает со мной, а я прохожу мимо, смотрю сверху на макушку и думаю, что если существует на свете счастье, то это счастье пахнет твоими мокрыми волосами. Но ведь не случись со мной работа, любовь к коротким волосам и недостаток внимания, что бы? Казалось бы, что жалко незаконченного семестра. Казалось бы, что просто совесть нечиста и надо поливать цветы каждый день. Что собака до костей пробирает своим ежеутренним нытьём. Что не помыт пол и не нарисован календарь и не отнесены вещи в химчистку и не куплен обед на завтра, всегда бы что-то нашлось.

До щелчка не дотянет меня холодное белое полусладкое, не дотянут новые туфли и не тянет гордость за очередной придуманный подарок, и остаётся в каком-то бессильно отчаянии бегать по колесу, бегать, бегать, спать четыре часа, бегать, бегать. И думать, что не спать и не есть лучше — тогда сознание уходит куда-то вглубь, и ничто не тревожит, кроме трудного выбора салата во «Фрикадельках».

---

Были сегодня в Академии Художеств на выставке «АССА». Пришли, потому что случайно забежали позавчера на пятнадцать минут, а куратор, которой оказалась одноклассница моего брата, сказала, что в субботу будут показывать «Два капитана II». И вот мы пришли, а там, оказывается, Бугаев. Ходит по выставке, что-то рассказывает, смеется такой. Мы стоим, читаем, и тут Лена меня толкает и говорит: ты поняла вообще, что это — вон стоит — Африка. И Дебижев, режиссер «Капитанов», о котором я ничего никогда не знала, а вот он пришёл весь такой серьезный. И внезапно всё было так интересно, в тему и правильно.
Африка ребячится совершенно. Но при этом он хорошо говорит правильные вещи. А Дебижев вообще говорит отлично. Что нас еще поразило — что они, будучи членами творческого сообщества, будучи частью всей этой истории, умудряются рефлексировать на тему и рассуждать об этом. (И что нужно пользоваться этим и спрашивать у них сейчас, как описывать их потом.)

Они говорили о, конечно, Курёхине, еще о Курёхине, ну и о Курёхине немножко тоже. Но, мне кажется, бесполезно это пересказывать и мусолить.

А еще

О лживости эволюции. Дебижев говорил о том, что, конечно, то, что было в девяностые, было нужно, это был выход накопившейся энергии, это было по сути неизбежно. Но то был перелом, а сейчас он уже пришел к осознанию, что все перемены на самом деле к худшему, и что вообще было бы лучше всего остановиться веке в пятнадцатом. — Мне показалось за сегодня, что Дебижев действительно просто так устал от всего, просто не чувствует больше никаких выходов. Как мы после недели бурной жизни на месяц запираемся дома не в силах на что-то эмоционально реагировать, а у него это в больших масштабах: так и он тридцать лет был во всём этом, а теперь не может уже больше. Потому что любой здравомыслящий человек понимает, что без перемен бы ничего не было, и что это мир идёт, а мы отстаём, что перемена это закон любой системы. А Дебижев сегодня представился мне суперздравомыслящим человеком.

Об информационном поле. Что информационное поле, которое работает на то, чтобы человек покупал, что ему не нужно, и делал, что ему скажут, придумал Геббельс. И что мы живём теперь в этом и в общем не паримся. — Я не поняла этого выпада от человека, который сидит с айфоном, ключами от неплохой машины и рейбенами.

Об авангарде в школе. На вопрос, нужно ли рассказывать обо всём этом детям в школе, Дебижев ответил, что в первую очередь нужно рассказывать детям о том, что всё разное: что есть разное искусство, разное восприятие реальности, что все границы шире, чем кажется. — Он настолько прав, настолько прав. Это то, что снизошло на меня в университете после тщательной подготовки почвы на школьных уроках литературы, и если бы мне доходчиво рассказали об этом раньше, мне было бы лучше, я бы раньше начала видеть и узнавать совершенно фантастические вещи.

О том, что есть великие, которые что-то делают, приносят новое, фонтанируют идеями, а есть вторые, третьи и четвертые, которые паразитируют на этих идеях, зарабатывают на них деньги и комкают их в совершенное непотребство. — Это очень точное описание, оно крутое, потому что это действительно так. Но мне не кажется, что по этому поводу можно расстраиваться или даже пытаться бороться с этим, потому что это как перемены: это неизбежно, по-другому просто не бы ва ет. Любой текст по своему завершению больше не принадлежит автору, а тут у нас в современности массы таковы, что ничего классного ждать не приходится.

Главное новое для меня. Мысль о том, что искусство сменило цели. Что изначально искусство было для того, чтобы описывать окружающий мир, помогать его осознавать, видеть и понимать, то есть искусство вело за собой человека. А потом в какой-то момент искусство стало критиковать уже существующее видение и понимание мира и пристроилось где-то позади человека. — Пусть это и не абсолютная закономерность на первый взгляд, но это правда. Так что хороший повод подумать ну эту тему, вообще оценить искусство по такому критерию, а для меня и подумать о том, что такое искусство и как его есть сейчас.
Потому что как они совершенно ясно сегодня сказали, как будто отвечая на наш с Леной позавчерашний вопрос (бже, мироздание наблюдает за нами), то, что изначально было только течением, способом, идеей — концептуализм, — в последнее время возводится в степень и становится абсолютом, заменяя собой всё остальное. И еще: «раньше в магазине продавали холст Мыльникову и не продавали Котельникову, теперь стало проще, и холст не продают никому»; но нет совершенно никаких причин, по которым они не могут сосуществовать; Котельников и Мыльников сами всегда договорятся между собой, когда никто не будет их стравливать.

Африка сказал, что цель этой выставки — предоставить доказательства, что всё это было, что все эти люди существовали, что это время существовало, жило и творило действительно. И что спрашивать, как связаны все эти люди, вот все эти материалы перед вами, вот как они было связаны. И на самом деле это важно. Всё остальное — выставка работ, знакомство с новыми художниками, элемент познания — тоже полезно, но ужасно важно (для меня) дать представление о том, что ничего не было отдельно, никто не был отдельно, всё это одни круги, одни места, клубы, сообщества, это броуновское движение в замкнутом пространстве, все знакомы и все связаны. Потому что на самом деле этого ощущения нет, как нет его и о двадцатом веке, и о девятнадцатом, и вот об этом времени двадцать лет назад.


Было еще много правильного. Наверное, я просто соскучилась по монологам умных людей, но это всё-таки было здорово. И в очередной раз я подумала, как забавно сначала знакомиться с контекстом, а потом с искусством, им порождённым.
Жизнь, жизнь!

@темы: люди, офф

---

Вчера с Леной вдруг ответили на очередной сложный вопрос. Год, что ли, назад я пыталась обсудить это с Шушей, чтобы стало яснее, но тогда только запуталась. Вопрос о том, почему так нужен другой человек. Мне для того, чтобы что-то делать — совершать или создавать — практически всегда нужен кто-то, кто будет делать это со мной: идти в музей, обедать, пить, шляться по улицам, курить, шить платье, учиться, отдыхать на море, сколачивать табуретку, мастерить подарок, идти на концерт, копаться в огороде, сдавать макулатуру, пить кофе. И очень мало того, что я люблю делать одна: смотреть кино, —— и вот решила я продолжить этот список, но больше ничего не придумала. Еще разве что спать я люблю тоже одна, как это ни грустно. И еще ездить в троллейбусе, но вдвоём тоже люблю.
Если с едой и макулатурой я еще как-то справляюсь, потому что в этом присутствует некоторая необходимость (вот с музеями сложно), то созидательное не работает. Я не могу заставить себя даже начать, в руки ничего не берется. Но зато если кто-то возьмётся создавать что-то вместе со мной, я горы могу свернуть и не спать сутками, и даже работать по сути в одиночку, только чтобы кто-то сидел, шутил, подсказывал, спорил, радовался.

И это не про то, что мы, кислые социофобы, готовы совершать подвиги и ввязываться в приключения, если это ради кого-то — тут всё понятно.
А про то, что с другом ты можешь воплощать самые неожиданные идеи, можешь шутить с незнакомыми людьми, можешь поймать машину и доехать бесплатно через весь город, можешь нааскать денег, можешь наглеть и быть самым веселым, душевным, безумным, компанейским и крутым парнем, ты можешь всё; а без друга — не можешь. И вот ответ. Во-первых, это позволяет иметь рядом бесконечный источник силы, который работает по принципу весов: ты устал, твой эксцентричный женский организм плеснул в голову тоски? тогда кое-кто рядом пнёт тебя, предварительно обняв ласково; кто-кто рядом устал, сдулся и больше не видит смысла в происходящем? тогда тебе ничего не стоит совершить подвиг, удачно пошутить и на время взять управление вами двумя на себя. А во-вторых (и именно это я не могла придумать), другой человек нужен как наблюдатель. У меня же давно сдвиги по поводу действительности как кино, как объекта, — а никакой текст не существует без читателя. Кто-то другой, стоящий рядом, заставляет чувствовать, что всё это действительно происходит, осуществляется, становится реальностью.

И интересно, что мы не можем, например, читать книгу вместе с кем-то, но потом мы обсуждаем её, и так опыт прочтения становится общим. А когда мы что-то вместе делаем, опыт изначально оказывается общим. А без этого какая дружба.

@темы: эффект эл

---

Я бы хотела сказать, что моя реорганизация жизни доползла и до дневничка. Но нет. Я не могу справиться даже с учёбой, и все мои силы уходят на то, чтобы превратить в некое подобие комфортной системы окружающую меня мини-реальность — дом, каждый проживаемый день, своё внутреннее пространство. Но сегодня такой хороший день, я так бодр и весел, что мне взгрустнулось при воспоминании о пустующем дневничке и захотелось что-то с этим сделать — в доказательство, что я могу почти всё.

Но зачем нужен безмолвный думоотвод, если есть живые люди, которым можно всё высказать, и главное — получить реакцию. Тут ведь даже кругов по воде не идёт, глухо, колодец задраенный. А в жизни я всё больше учусь не молчать, не ждать золотой минуты, чтобы сказать что-то важное, ну, стараюсь, по крайней мере — и оказывается можно говорить о серьезном в автобусе, в скверике после концерта, на кухне за поздним завтраком, да и везде, и можно что-то подумать важное — и написать об этом смс. Такая реальность, конечно, заслоняет дневничок.

Но привет! рефлексия никогда не кончается и никогда не закончится. Я не хочу потерять вот что — потребность закрепить понятое в виде текста, которое только тогда и начнет работать. Я свято верю в силу слова, и если писать о том, что никогда не найдешь, так и не найдешь, а если рассуждать, замечать и видеть всё и не ждать от вселенной бесплатных чудес, тогда воздастся. Я хочу замечать всё. И писать об этом, чтобы не терялось ощущение прожитого, чтобы можно было не только жить результатом великих открытий, но и прочитать, какие и когда были остановки в дороге.

И еще хочу что-нибудь изменить. Замечать всё и чтобы писать тоже обо всём, не думая, что вот это здесь не к месту, про планы на будущее или порезанные сегодня в салат пальцы я тут не пишу, размышления о ценности школьного образования - боже упаси, глупезные ежедневные фоточки - ну какое им тут место; — чтобы не было этого. Потому что это же для меня, так кому какое дело. Компромата никому не найти в этом богом забытом месте, все герои моей жизни не любители читать. И мне уже не перед кем отчитываться, мне некого бояться, да стоит понять это, зарубить на носу, лбу и еще каком открытом месте.

Наверное, будь мне тринадцать, я завела бы новый дневничок. Да даже будь мне и восемнадцать — ничего не мешало. Но в рамках случившейся со мной программы самоулучшения мне нужно выбирать не простые пути, а правильные. Ремонт старых покорёженных замков, а не нагромождение новых. Я стараюсь. Ждите прямых включений.

---

что-то я передумала что-нибудь подводить.

@темы: 31 декабря, не смотрите в объектив

---

Ходила на «Дракона» в Ленсовета. Такой ужас я в последний раз испытывала, по-моему, когда в прошлый раз ходила в Ленсовета. Слов моих нет, больше туда ходить мне нельзя, надо срочно на классику бежать успокаиваться.

@темы: lytdybrb

---

Меня совершенно выводят на орбиту совпадения, которые с недавних пор ВООБЩЕ ВЕЗДЕ меня ждут. Я уже даже не буду говорить о том, что почти на всех парах закономерно и абсолютно не закономерно мы приходим к одним выводам, мы ходим вокруг одного и того же, натыкаясь на следы то буки, то бяки, то иных неведомых, но уже знакомых зверей. Но поразительно чисто работает и другая система: я читаю или по учебе сталкиваюсь с книгами — и они тут же пачками появляются на главной на ливлибе. Я случайно в поисках нужного в интернете натыкаюсь на тексты по какой-то узкой странной теме — и тут же про это пишут посты в дайриизбранном. И так везде.

Господи, вселенная, о чем ты хочешь поговорить.

@темы: пятьсот способов, учеба, lytdybrb

---

Не удавалось написать это на свой личный заказ, когда мне казалось, что это было необходимо, потому что было так — и вполне возможно, что всё еще не пора.

Мне кажется, с каждым днем линзы моего настоящего взгляда становятся все чище, четче изображение. И это при том, что я снова как-то разучилась писать, анализировать, складывать, не нахожу слов, не нахожу сил, чтобы строить связи и смыслы. Но зато окружающий мир становится яснее, четче, особенно по вечерам из окна автобуса, но и так. C того ноября две тысячи девятого с тихими щелчками кто-то крутит колесико и ищет — и находит — нужные настройки моей внутренней камеры, в которой сказу всё: цвет, свет, звук, ощупь, неосязаемая ощупь, головные боли, наводка на резкость, музыка. То, что раньше было резаными кадрами — вот клиповое сознание — становится потоком, настоящим фильмом, жизненным текстом про жизнь, как у Набокова, а первый кадр: я прохожу тепловую камеру дверного пролета и толкаю лакированное дерево, задевая металлическую ручку, и выхожу на набережную, и поднимаю глаза, а передо мной — Исаакиевский собор.


Сейчас в темноте, не снимая ботинок и плаща, прошла в комнату, положила сумку, открыла форточку, прошла на кухню, зажгла газ, помыла руки, сняла в прихожей муфту, платок, плащ, берет, прошла на кухню, села к окну. Съела йогурт. Поставила чайник, помыла руки, надела теплую домашнюю кофту.
Я снова оказалась (осталась) одна. Новые люди, мнимые счастливыми дарами судьбы, всё-таки не стали настоящими, и через случайные прелестные совпадения, сходства и шутки уже виднеется скука. То ощущение причастности к чему-то для нас общему, которое без моего ведома постепенно сложилось за прошлый год, исчезло с погружением Шуши в череду работ, работ и детской влюбленности; его стянули с меня, как одеяло. Мне еще зябко и поддувает в бока, но почему-то я не чувствую злости или грусти, только немного жалости по прошедшему счастью. Я снова оказалась одна, никому нет дела до моих лекций и выходных, никто не крадет у меня часы за часами на разговоры, некому вытягивать из меня осеннюю темную тину. Мне только снова неприятно и страшновато, что не с кем переглянуться на пути, никто со мной не пройдет уже того, что я прохожу сейчас, ни в ком слова Б.В. не уложатся нужным смыслом, никто не свернет вместе со мной на именно эту тропу (что ведет дальше и дальше в лес).

У нас настоящая осень.

@темы: проснуться и вспомнить, звуколенты, мы, универ, учеба, сп

---

Елена Владимировна, душа моя двадцатилетняя.

Это одна из тех счастливых случайностей, в чьем происхождении я не сомневаюсь — в таких вещах без судьбы не обойдешься.
Не помню её на ранних общих спецкурсах (она меня помнит), практически не помню её даже в начале первого моего с ними семестра, так, какие-то смутные полувыдуманные моменты; она всегда была такой суровой и молчаливой, что мое сознание явно не улавливало её. Зато я помню две пары по английскому в прошлом семестре, когда мы занимались в душной аудитории на цокольном этаже под кафедрой фонетики, и Лена опаздывала, поэтому сидела со мной. Она сидела, мрачно молчала, мрачно перебирала свои карточки со словами, мрачно смотрела в телефон. И именно к Лене я испытала совершенно детское, характерное для маленькой меня, но совершенно забытое уже давно чувство «было бы круто с ним дружить». Это такая фактически беспричинная чистая эмоция; она многое значит для меня. А потом я помню ее на злополучном экзамене по синтаксису, а потом уже — внезапно! — в июле, перед двадцать пятой я её встретила на бегу на обед, вся буйная от работы в приёмке, а она — внезапно! — была такая радостная, улыбалась, говорила, обнималась. И уже после этого были в июле странное кино про Фишера и чентрале, пиро.г.и и путь пешком домой и последняя единица в полпервого ночи, ну и вот сентябрь.

Я знаю, что совсем скоро всё изменится, оно всегда меняется. Но сейчас, в начале, самое прекрасное время: когда всё ново, когда всё интересно и когда все открытия — прекрасны. То, что через год, два, пять будет казаться странностью, надоевшей дурацкой привычкой, сейчас кажется милым и чудным. То, что будет приниматься как само собой разумеющееся, сейчас окрашено цветом изумительной прелести. Андерсон, вкусняшки, педпрактика, Выборг, борщ с чесноком, Zorge, Б.В., пиво, обмен огромными письмами в контакте сейчас, когда она дома. Что-то еще, о чем я сейчас точно забыла, но о чем мы говорили одновременно, вещи из серии «да лааадно». Я хочу радоваться этому, я радуюсь, это действительно помогает мне переживать весь этот дурацкий институт — да ладно уж, это единственное, что помогает мне переживать этот дурацкий институт.

Месяц назад я писала, что если бы это имело хоть гипотетическую надежду на какой-то смысл, я бы влюбилась в Лену Васильеву. И, боже мой, какая же это правда.

бим-бим, вафляшки, приезжай скорее,
будем кутить

@темы: универ, варенье, не смотрите в объектив

---

Я бы не уходила, я бы сидела, терла ободок стакана или кольцо. Глядела на него. Сидела бы, а он мне играл, он бы мне пел, пел, читал вслух и пел еще. Ставил слушать записанную музыку, повторял бы варианты строк, всё спрашивал: ну что? что? Сидела бы, грея руки в карманах, сидела, смотрела бы на него, ненаглядного, крутила бы сигареты, пила чай из его пивной кружки, ей-бгу, не уходила бы никогда.

Это та едва видимая, но огромная часть мозаики, которая сложилась прочно — все стержни стали крепко в пазы, заржаветь могут, но не выкрутишь уже, намертво. И я не боюсь уже, прошла февральская минута слабости, июльская минута безответственности, я только всё думаю иногда, возвращаясь домой: что, если бы он нашел кого поумней, если б выбрал не меня?
Представляю его сонным, злым, бессонным на неудобном диване ночью на работе; представляю с гитарой одного на кухне, представляю зябнущего рассветным заморозком, в ватнике, бредущего к дровнику. Он бодр, весел, он много пишет и звонит мне только затем, чтобы прочитать удачную строфу или стихотворение, и тут же бросает трубку, ждёт меня, сидя на бордюре у парадной, зовет к друзьям, рассказывает, что будет через месяц, семестр, год; он невыносимо мрачен, мы разговариваем часами по телефону, пока он идет домой, пока сидит на работе, пока ждет сестру из художественной школы, он ничем не доволен ни на йоту, всё бросает, не верит ни единому моему слову о светлом будущем. Но всё хорошо, пока я его вижу, могу смотреть краем глаза на него упрямо немого, идущего рядом. Пока он говорит мне в трубку: я люблю тебя еще больше, хотя не думал, что такое возможно!

Все хорошо. Я расслабляюсь, закрываю глаза, слышу, как он играет, как читает мне вслух. Сижу, дрожащими сухими пальцами леплю кое-как самокрутку, сижу и смотрю на него, лохматого, серьезного, как он поднимает голову и спрашивает: ты чего? что ты так смотришь? Я молчу, я не боюсь перед ним молчать, что тут скажешь.
- Поспи хоть немного.

@темы: мы, цикл, любовь это война

---

Да ладно, я всё переживу. Проживу и пережую роящихся бабочек, дальше слёзы и вой, страх, одиночество и невозможность разделить с кем-то всё ощущаемое. Стану тем, кем должна, буду отдавать максимум и знать, что ничего не напрасно. Одноклассники будут говорить, что я просто Т.Л., я буду учить их детей, я буду чувствовать, что всё нужно и не зря. Я успокоюсь. Буду чувствовать только благодарность, восхищение и приобщенность к великому таинству, и всё это в бесконечной мере; буду транслятором того великолепия, которое излучает Т.Л.
У меня есть голова на плечах, у меня есть друзья — я всё смогу. Проживу, переживу, прожую. Ничего не пропадет, а что пропадет, даст место новому, лучшему, прекрасному.

Я не хочу никогда об этом забывать.

@темы: проснуться и вспомнить, пятьсот способов, школа, универ, сп

---

Это какое-то ужасное лирическое настроение по дороге домой.

Кратко. Эта песня, которую я нашла случайно, когда искала какую-то новую трешовую рок-балладу про пит, — это как я хочу, чтобы кто-то говорил про мой город. Вот оно, признание в любви от москвичей, страшно нежное и почти полное собрание стереотипов, но даже этого мне не хватает. Любви моих друзей к ночному поезду до утреннего Невского и кофе и бегства от того унылого к моему волшебному, кинофильму, мокрому, страшно красивому.


Кратко. Я собираю картинки на самом деле. Фотографии на Аничковом мосту, «сфотографируйте нас, пожалуйста» — «ммм, ду ю спик инглиш? фото? оу, оукей»; «вот мы и остались... вчетвером!» - говорит Диана, глядя на нас двоих в зеркало. Я заставляю себя от этого уставать, я не хочу собирать картинки, не хочу ехать домой счастливая и думать: еще немного, и мы станем друзьями, я уже на шаг ближе к тому, и теперь у меня есть наша смешная фотография вечером после пива в пирогах на мосту. Хочу чувствовать это щекотливое покалывание в животе — она написала мне, она хочет встретиться, она посмотрела мой любимый сериал, ей понравилось моё любимое кино, она попросила принести ей мою любимую книжку! Чувствовать и чувствовать эту душевную щекотку! (Я говорю Шуше: понимаешь, это как в детстве! я! хочу! с ними! дружить!, она отвечает: тебе просто наконец стало интересно.)
Я хочу всё и сразу, ощущать это баснословное везение, быть таким живым. Наша тема - пироги и пиво.) Ох, как она смеется — у меня внутри переворачивается всё, ох, Лена.

Завтра будут плёнки.

@темы: проснуться и вспомнить, звуколенты, мы, универ, пироги и пиво, любовь это война, Город

---

@темы: звуколенты, мы, любовь это война, мой личный рим, не смотрите в объектив

---

1.
Если жалеть о чем-то, то лишь о том, что так тяжело доходишь до вечных истин. Моя новая челка фильтрует мир решетом, он становится мне чуть менее ненавистен.
Все, что еще неведомо – сядь, отведай; все, что с земли не видно – исследуй над. Это твоя последняя юность в конкретно этой непростой системе координат. (В.П.)

2.
Мое солнце, Бог не садист, не Его это гнев и гнет, только – обжиг; мы все тут мечемся, мельтешим, а Он смотрит и выжидает, сидит и мнет переносицу указательным и большим; срок приходит, нас вынимают на Божий свет, обдувают прах, обдают ледяным, как небытием; кричи и брыкайся; мой мальчик, это нормальный страх. Это ты остываешь после Его печи. Это кажется, что ты слаб, что ты клоп, беспомощный идиот, словно глупая камбала хлопаешь ртом во мгле. Мое солнце, Москва гудит, караван идет, происходит пятница на земле (В.П.)


0. Только мы и строим реальность, поэтому нужно точно знать, чего ты хочешь. Ей-бгу, после всех таких разговоров и ночей я понимаю две вещи: что я могу всё, я хочу идти и делать, делать, делать, менять, строить, жить во всём этом, — и что я не знаю, как бы я вообще была без этой женщины. Часто мне кажется, что такие долгие разговоры сделаны только для того, чтобы ощутить, что слова только слова, что всё так прекрасно, что хочется жить непрерывно вообще.
А жизнь идёт. У меня был месяц адовой работы в прямом смысле этого слова, и это оказалось для меня очень важным - новый опыт, открытия и прозрения в плане мировосприятия и новые люди. Вообще мне много о чем надо написать и много чего показать. Мой курс выпустился. Что-то закончилось и что-то началось, но когда-нибудь я сяду и напишу, потому что это важно; и это не анализ, а констатация. Когда-нибудь сяду и напишу. А сейчас сон, потом работа, ремонт и всякая другая самореализация, ое.)

@темы: проснуться и вспомнить, кто-то написал, мы, lytdybrb

---

@темы: звуколенты, мы, универ

---

Вдруг сегодня, идя с автобусной остановки через дворы, я поняла, в чем загвоздка в головах многих людей. Началось всё с глупого диалога за стаканом, когда Аня сказала, что «ах, я боюсь встречаться с мамой бывшего мальчика, она же такая волшебная и прекрасная, а я ее сына бросила, тварь такая» и «главная проблема людей в том, что они по большей части прекрасны». В целом дальше было коротенько по поводу того, бывают ли хорошие и плохие люди вообще, но это как-то заглохло за сложностью темы, а Полина сидит такая с краю и говорит тихонько: «ну да, и я живой тому пример...» Я говорю - чему? На что она отвечает: ну я вот хорошая, и от этого все мои проблемы. Вот таким текстом и говорит, это вообще одна из ключевых ее позиций жизненных.

Но всегда это вызывало во мне бурю возмущения, а сегодня я наконец просто спокойно поняла, что к чему. Всякий мусор возникает в голове человека, который думает (и говорит об этом, что не менее важно), что он какой-то априори, по жизни. Очень хороший или очень плохой (и тут даже сложно сказать точно, по каким критериям это определяется, тут и характер, и поступки, и умозрительные стремления, и черти в ступе). Так вот, когда человек начинает себя всего так абстрактно оценивать - открывается в мозгу какой-то говношлюз. И течет туда реками жалость к себе (я хороший, а меня не любят; я плохой, и меня не полюбят), и не видит один, что делает откровенную мерзость, не видит второй, что его могут любить и искренне любят, и нет в этом подставы.
Это полнейшая и страшная ересь.
Сейчас, в настоящей жизни, не когда-нибудь и не для внутреннего счетчика благих и преступных мыслей — важно, что ты делаешь. Каждый конкретный поступок, который ты совершаешь, который оказывается предательством или помощью, который кого-то убивает или делает сильнее. Всё то, что ты делаешь, получает статус, оценку, является чем-то значимым и важным.
На самом деле даже неважно, думаешь ли ты по утрам, когда просыпаешься, о мире во всем мире и об излечении всех умирающих, или ходишь ли ты по улицам и желаешь ли очень искренней желчной ненавистью прохожим ошибок, бед и катастроф. Это для тебя самого должно быть важно, внутри, когда ты сам с собой говоришь на чистоту, ссоришься, или чокаются там в тебе душа с другой душой стаканчиками хорошего вермута. А в пять градусов при шквальном ветре ты не согреешь никого своими пушистыми мыслями; не залепишь своими спасательными мыслями дырки на руках человека и в его сознании; этим ничему не поможешь, как не убивает на месте прохожих ненависть в глазах смотрящего.

Оценки и, при необходимости, анализа требует каждое действие, а не какие-то абстрактные человеческие системы, ты должен здесь и сейчас решить, хорошо ты поступил или плохо, и сделать соответствующие выводы. Иначе ничего не получается и не получится.

@темы: пятьсот способов, из жизни L., эффект эл, up

---

«Цена молока» как всегда восхитительна, ПитерОГИ наши любимые, на мост успели.
В такие моменты чувствуешь себя прямо-таки всемогущим.

@темы: проснуться и вспомнить, Город, не смотрите в объектив

---

Какие-то пищательные два дня.

Вчера забила на чтение билетов к экзамену и пошла со Стасом на младопетербургскую тусовку слушать стихи. А тусовка была ни много ни мало на крыше Академии Художеств. Естественно, ни о каких «часик послушаю и уйду» речи уже быть не могло. Крыша совершенно фантастическая, сфинксы такие малютки, Благовещенский мост сверху намного симпатичнее, а все остальное невыговариваемое и неописуемое. А что касается людей - тоже та еще фантастика. Кроме стихов и вина были танцы, акробатические номера, гитара, битье бутылок и какая-то песня Летова, окончившаяся адовым скримом.
Ну а потом мы, конечно, шли домой в час ночи, ходили ко мне домой распечатывать шушин диплом и вообще всячески веселились.

+10

А сегодня я сползла с кровати в восемь после трех с половиной часов сна, поехала в универ с учетом того, что экзамен в десять, а он оказался в двенадцать. Прочитала билеты, поговорила с защищавшейся сегодня Дашей (отлично с отличием), сдала-таки в четыре часа экзамен (отл, ну и я, конечно, понимаю, что это просто РЕАЛЬНО хороший билет и любовь М.Н. ко мне, но, с другой стороны, - все равно же) и потом еще поговорила с М.Н. на тему диплома и вообще. Мимими, у меня теперь хоть луч света в темном дипломантском царстве. Ехала домой - поговорила с дружочком (ангедоничен, но мне позвонил, что замечательно; сказал: сейчас посмотрю кино и еще тебе позвоню), поговорила с Полиной (рассказала ей про диплом, она говорит: ну вот не поверишь, хотела с тобой встретиться - ВСЁ ТО ЖЕ САМОЕ сказать).
Я рада, за меня все рады, я счастлива, комплиментов и похвал сегодня отхватила, дружочки мои такие переживательные котики, что прям ах.

@темы: проснуться и вспомнить, мы, универ, из жизни L., люди, цикл, Город, учеба, lytdybrb, не смотрите в объектив

---

Когда у меня будет свой город, законодательством будет запрещено выходить из дома в такую погоду.
И не столько из-за того, что ноги по щиколотку в воде и зонт выгибается, как шляпка у столетней сыроежки, а потом улетает и ломается. Сколько потому, что начинает казаться всё таким же беспросветным, как наверху грязный купол и внизу беспокойная вода, и кажется, что все хорошее исчезло в секунду, подхваченное каким-то божественным шквальным ветром, как тот, что мешает воздуху в легкие запихиваться. Так становится холодно от сырости и грязно, что хочется только лечь лицом к стенке и тихо поскуливать.

@темы: Город, не смотрите в объектив

---

Я, кстати, уже ничего не ищу, если ты все еще об этом.



И я же поняла, что меня так смущает в моей прекрасной, любимой Н.С., как и в любом почти, впрочем, прекрасном преподавателе любимого факультета (да уж решила не смущаться, не смущайся - в любом почти, впрочем, прекрасном человеке начиная с меня в моей любимой реальности) — нас не хвалят. Со студентом можно быть бревном, можно рассказывать о бывшем любовнике, можно глупо шутить, можно приходить на пары пьяным, можно доводить до слез кафедру в 20 человек, можно срезать на госе дипломы, но хвалить? Если ты чего-то не сделал - ты говно; если долго не делаешь - «вы вылетите такими темпами»; если никогда ничего не делаешь - «ну это же имярек!» Если ты что-то сделал - ок; если сделал после долгой тянучки - ок, но вы, конечно, знатный мудак; если никогда ничего не делаешь и вдруг сделал - «зачем это мне?» Что-то в этой системе прогнило, и уже никогда ничего не хочется. Зачем стараться, если можно просто дотянуть до зачета, если тебе не скажут, что ты всё-таки чего-то стоишь или что всё-таки будешь чего-то стоить, когда постараешься еще немножко. Если с тобой не соглашаются или не_соглашаются, а просто вычеркивают абзацы, возвращают работу без каких-либо признаков присутствия преподавателя с буквами «отл» на титуле, ставят тройку на госе за две пропущенные в прошлом семестре пары, говорят: «нет»; «да»; «где ваша зачетка». Правда — ничего не хочется.
Когда мы обсуждали с мамой, какие стимулы я могу придумать для написания курсовой, я говорила: не надо ничего придумывать; и не было ни слова про человеческий фактор. Такое ощущение, что все сданное проваливается в семь адов, на которых стоит университет. Такое ощущение, что все, что ты пишешь, никогда не сможет стать настолько хорошим, чтобы быть нужным. Такое ощущение, что у нас тотальная презумпция гениальности: либо ты всегда охуенный, и будущее науки выглядывает у тебя из-за спины, и это независимо ни от чего вообще, либо ты никто.

Но все это, конечно, совсем и не только про какую-нибудь учебу, а про всё, просто у каждого есть та сфера, в которой он не может похвалить себя сам. Для меня это - учеба.
А говорить, что это зря, что не надо хвалить, что вырастают крутые амбициозные право имеющие — это как говорить, что не надо говорить детям, что вы их любите.


Когда слабость перестала быть возможной для современного человека, пропала какая-либо ощутимая необходимость в радости от побед, в похвале, в словах: нечего обсуждать, потому что нет предела совершенству. Нечему радоваться - ты должен лучше; незачем хвалить - иначе никто не будет ничего делать. Как будто кто-то уже изобрел вечный двигатель и втихаря запустил. Мы год или полтора, наверное, назад шли с Полиной ночью по пятнадцатой линии ко мне домой, трезвеющие, и говорили, что нет никаких границ и никаких рубежей, у которых можно было бы остановиться; что нет ничего, чего бы ты не мог, и слово «можешь» во всей жизни с помощью какой-то высшей автозамены, видимо, стало «должен». В тот момент, когда ты думаешь, что сделал всё и очень устал, ты идешь и делаешь больше, потому что никто тебе не поверит, потому что ты не подыхаешь под капельницей где-то, потому что не погасли еще все датчики, потому что еще работаешь.

это ведь только вопрос выбора, мама: <...> век пилить ближнего своего за то, какое он тупое неповоротливое ничтожество – или начать хвалить за маленькие достиженьица и победки, чтобы он расцвел и почувствовал собственную нужность – раз ты все равно с ним, и любишь его, зачем портить кровь ему и себе? (В.П.)

В этом нет никакого сакрального смысла, просто в какой-то момент вдруг в тишине кухни слышишь неровный шум того долбаного вечного двигателя. Датчики один за другим начинают перегорать, и у тебя есть семь временных единиц, чтобы найти то самое и успокоиться. И тогда начинаешь уже что-то понимать из банальных законов мироздания.

@темы: кто-то написал, универ, из жизни L., окуклившееся, up, учеба