проснулся утром весь в бреду. таблетку съел -- не помогло.
1.
Если жалеть о чем-то, то лишь о том, что так тяжело доходишь до вечных истин. Моя новая челка фильтрует мир решетом, он становится мне чуть менее ненавистен.
Все, что еще неведомо – сядь, отведай; все, что с земли не видно – исследуй над. Это твоя последняя юность в конкретно этой непростой системе координат. (В.П.)
2.
Мое солнце, Бог не садист, не Его это гнев и гнет, только – обжиг; мы все тут мечемся, мельтешим, а Он смотрит и выжидает, сидит и мнет переносицу указательным и большим; срок приходит, нас вынимают на Божий свет, обдувают прах, обдают ледяным, как небытием; кричи и брыкайся; мой мальчик, это нормальный страх. Это ты остываешь после Его печи. Это кажется, что ты слаб, что ты клоп, беспомощный идиот, словно глупая камбала хлопаешь ртом во мгле. Мое солнце, Москва гудит, караван идет, происходит пятница на земле (В.П.)
0. Только мы и строим реальность, поэтому нужно точно знать, чего ты хочешь. Ей-бгу, после всех таких разговоров и ночей я понимаю две вещи: что я могу всё, я хочу идти и делать, делать, делать, менять, строить, жить во всём этом, — и что я не знаю, как бы я вообще была без этой женщины. Часто мне кажется, что такие долгие разговоры сделаны только для того, чтобы ощутить, что слова только слова, что всё так прекрасно, что хочется жить непрерывно вообще.
А жизнь идёт. У меня был месяц адовой работы в прямом смысле этого слова, и это оказалось для меня очень важным - новый опыт, открытия и прозрения в плане мировосприятия и новые люди. Вообще мне много о чем надо написать и много чего показать. Мой курс выпустился. Что-то закончилось и что-то началось, но когда-нибудь я сяду и напишу, потому что это важно; и это не анализ, а констатация. Когда-нибудь сяду и напишу. А сейчас сон, потом работа, ремонт и всякая другая самореализация, ое.)
Если жалеть о чем-то, то лишь о том, что так тяжело доходишь до вечных истин. Моя новая челка фильтрует мир решетом, он становится мне чуть менее ненавистен.
Все, что еще неведомо – сядь, отведай; все, что с земли не видно – исследуй над. Это твоя последняя юность в конкретно этой непростой системе координат. (В.П.)
2.
Мое солнце, Бог не садист, не Его это гнев и гнет, только – обжиг; мы все тут мечемся, мельтешим, а Он смотрит и выжидает, сидит и мнет переносицу указательным и большим; срок приходит, нас вынимают на Божий свет, обдувают прах, обдают ледяным, как небытием; кричи и брыкайся; мой мальчик, это нормальный страх. Это ты остываешь после Его печи. Это кажется, что ты слаб, что ты клоп, беспомощный идиот, словно глупая камбала хлопаешь ртом во мгле. Мое солнце, Москва гудит, караван идет, происходит пятница на земле (В.П.)
0. Только мы и строим реальность, поэтому нужно точно знать, чего ты хочешь. Ей-бгу, после всех таких разговоров и ночей я понимаю две вещи: что я могу всё, я хочу идти и делать, делать, делать, менять, строить, жить во всём этом, — и что я не знаю, как бы я вообще была без этой женщины. Часто мне кажется, что такие долгие разговоры сделаны только для того, чтобы ощутить, что слова только слова, что всё так прекрасно, что хочется жить непрерывно вообще.
А жизнь идёт. У меня был месяц адовой работы в прямом смысле этого слова, и это оказалось для меня очень важным - новый опыт, открытия и прозрения в плане мировосприятия и новые люди. Вообще мне много о чем надо написать и много чего показать. Мой курс выпустился. Что-то закончилось и что-то началось, но когда-нибудь я сяду и напишу, потому что это важно; и это не анализ, а констатация. Когда-нибудь сяду и напишу. А сейчас сон, потом работа, ремонт и всякая другая самореализация, ое.)