проснулся утром весь в бреду. таблетку съел -- не помогло.
Кажется, я возвращаюсь к нормальной жизни.
Это как пережить что-то, выйти из больницы или вернуться из боя, вернуться из бесконечного похода, отпустить себя после недель постоянного напряжения. Я как будто заново учусь спать по ночам, есть на завтрак йогурт и суп на обед, читать по утрам, вечерам и в транспорте, учусь заниматься с утра делами, а вечером пить кофе с девочками, заново пробую каждый день, эту нормальную жизнь. Возвращаться вечером домой. Вставать до полудня. Гулять с собакой, гладить бельё, писать за столом. Всё это действительно было оставлено на втором плане, и теперь это нужно вытащить, практически вспомнить, как это. Я уже не психую из-за того, что никого нет рядом и в соседней комнате, что я никуда не бегу. Мне снова хорошо с самой собой, жизнь опять цветная стала, а знаки препинания, похоже, оставили меня в покое.
Я сижу на кровати, за спиной — холод стены без обоев. Вдох. Выдох.
Это как пережить что-то, выйти из больницы или вернуться из боя, вернуться из бесконечного похода, отпустить себя после недель постоянного напряжения. Я как будто заново учусь спать по ночам, есть на завтрак йогурт и суп на обед, читать по утрам, вечерам и в транспорте, учусь заниматься с утра делами, а вечером пить кофе с девочками, заново пробую каждый день, эту нормальную жизнь. Возвращаться вечером домой. Вставать до полудня. Гулять с собакой, гладить бельё, писать за столом. Всё это действительно было оставлено на втором плане, и теперь это нужно вытащить, практически вспомнить, как это. Я уже не психую из-за того, что никого нет рядом и в соседней комнате, что я никуда не бегу. Мне снова хорошо с самой собой, жизнь опять цветная стала, а знаки препинания, похоже, оставили меня в покое.
Я сижу на кровати, за спиной — холод стены без обоев. Вдох. Выдох.