я как-то съебала в закрытое пространство, но мне нужно заставлять себя - рассказывать.











Господь – Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться. (Пс.22:1-3)


эта подпись Митоса каждый раз во френдленте
выбивает
крошит
провоцирует.

я абсолютно потеряна - и так же абсолютно напряжена. боюсь неизвестно чего - неизвестности - по крайней мере, теперь знаю, как выглядит лицо человека перед расстрелом. по крайней мере, наверное, так чувствует себя человек, увидевший свою будущую смерть, почувствовавший нечто непонятное, необъятное, необъяснимое ни с одной точки зрения, какие он знал.
я вообще не знаю, с кем я могу поговорить. кому я могу сказать - и он объяснит мне, что происходит. не знаю, какой человек не посмеется и не станет сокрушаться, не посоветует мне шепотом: "почитай библию" и не станет, посмеиваясь про себя, выкладывать дорожку рассуждений из курса физики десятого класса или, того хуже, собственного богатого жизненного опыта. НЕ ЗНАЮ. и это едва ли - не самое страшное.
нужно, необходимо в монастырь, как в героях, и чтобы ты: "я скажу, и никто не тронет". я для кого-то это спокойствие, эта защита, эти, может быть, два дня в моей квартире, а сейчас мне. для меня. я.

при этом я оторвана, разорвана. я живу в этом дожде, в этой воде, меня ПАДАЕТ этот ветер, я ЛЕЖУ на тротуаре и понимаю - я никого не могу коснуться. каждый человек в этом городе, каждый человек в другом огромном городе соблюдает свое личное пространство - блюдет его лучше всех других правил морали и чести. и можно даже спать с кучей людей, но позволить мне взять себя за руку - да ни за что.
для каждого это словно удар электрошока.
я сохну. под этим бесконечным дождем, ежедневным, еженощным, непрекращающимся дождем - я сохну. вижу в глазах, в бегущей строке ресниц "не подходи" и сохну. сводит икры, немеют руки и меня тошнит. потому что пальцы сохранили ощущение тебя - и тебя, и тебя, и тебя, пальцы сохранили ощущение - тепла. а зрительная память подсовывает пленки секунд, когда я могла опустить голову на чье-то плечо, подойти и за раз - просто обнять, почувствовать под ладонью чью-то талию. а сейчас я сохну. я хуже, чем невидимка, я есть, меня видят - и я одна.
не думаю, что тактильные ощущения в моей жизни когда-нибудь были и когда-нибудь будут - последними.