В субботу ходили на «Над пропастью во ржи» в ТЮТ.
Это было прекрасно. Я люблю маленькие театры, типа тюта и малой сцены молодежки, пожалуй, даже больше, чем большие, серьезные, хотя, конечно, атмосферу Александринского не перепутаешь и не заменишь ничем, но это такой праздник, который устраиваешь себе раз в полгода, одеваешься очень красиво, тусуешь в антракте в буфете, заходишь куда-нибудь после спектакля попить чинно кофе, это всё серьезный праздник. А маленькие сцены — это то, куда иногда ты прибегаешь, запыхавшийся, из библиотеки, после работы, с каким-то недоеденным салатом в сумке, в ежедневном платье, куда ходишь в будние или в выходные, и это будничное или выходное, но ежедневное чудо, выдох перед очередным суетным рабочим, учебным, семейным забегом.
Так вот, «Над пропастью во ржи» они поставили замечательно. Спектакль идет три с половиной часа с антрактом, но этого вообще не замечаешь, так спокойно. Первые два часа очень ненапряженные, хорошие такие, где-то смешно, где-то грустно, а вот в последний час так все внутри горит адским огнем, мальчик Арсений очень хорошо играет. В общем, мне страшно понравилось, и я теперь буду на него водить всех. Я потом еще долго думала про Селинджера — как у него так получилось написать? Ведь это все правда, до последнего слова, до последней завалящей мыслийки на грани холденского сознания, ведь всё действительно так, только когда в этом живешь, не можешь это высказать, потому что маленький, слов нет и понимания никакого, а потом не можешь высказать, потому что уже взрослый. А у него получилось. И еще я думала опять про то, как, в сущности, пути неисповедимы, как мы никогда не можем знать, к чему приведет наше слово или действие, и с одной стороны, как смотреть на своего, чьего-то, любого ребенка и понимать, что ничем ты помочь ему по большому счету не можешь, он либо переживет и вырастет, либо нет, а с другой стороны, почему кто-то может, а кто-то нет? вот иду я со своим дружочком по Смоленке, и думаю, почему у нас получилось всё пережить, а у кого-то нет, почему мы поняли, пережевали, проблевались, передрались с миром, но вот идем и всё хорошо, сейчас всё хорошо, а ведь нас очень могло не быть сейчас на этой набережной. А у кого-то не получилось. Это какая-то беспредельная русская рулетка, на самом деле.




А вчера ходили с Кирой слушать Кудряшеву.
Она прекрасная и удивительная, организация как всегда какая-то стремная. Когда я ждала на Владимирской Киру, Аля стояла рядом и тоже кого-то ждала, и это было так так. А потом после всего выходим на улицу, а там страшный дубак какой-то, хотя еще днем было тепло, и мы замерзшие гуляли еще потом, было красивое небо — и ни одного там Ленского.



Жизнь опять стала странной, я забываю вещи в холодильнике, постоянно что-то печатаю, и на улице творится вот эта, знаете, адова веснозима.