дешевая философияЧитаешь романы Вулф и понимаешь, что нельзя понять по человеку, по его виду, по словам и даже поступкам — что он думает. Как чувствует, что на самом деле он хотел сказать и сделать. Это невозможно.
Бесконечная, глубочайшая пропасть между даже самыми близкими людьми. Это и страшно, но с этим же ничего и не сделать. Человек — монада. И мы не только не можем словами выразить свою мысль во всей её полноте, потому что какая-то часть смысла всё равно ускользает, вербализированная мысль становится слишком конкретной, определенной, но даже поступки абсолютно всегда внешне, в сознании других людей оказываются не такими, какими их видим, представляем мы.
И Вулф пишет именно об этом, иногда кажется — только об этом. Это страшно, но что ты будешь делать.
Второе, о чём пишет Вулф — что все люди видят мир своим. Это кажется банальным, но на самом деле мы редко разговариваем об этом, и многие, многие люди, судя по всему, просто не имеют об этом понятия.
По большому счёту, как бы мы ни старались, мы не можем в отношениях поставить себя на место другого, не можем влезть в его шкуру — будет не по размеру. В ежедневной жизни это проявляется реже, потому что есть такая вещь, как терпимость и терпение, мы закрываем глаза на нестыкующиеся мелочи, проходим мимо, чтобы достигнуть цели. Но как только что-то идёт не так, мелочи мгновенно вылезают, и ты понимаешь: нет человека, который видит мир так же, как ты. Его НЕТ, и быть не может, контекст всегда разный, и если речь идёт о родных брате или сестре, и если говорить о человеке, стоящем на другом конце социальной лестницы. Я никогда не могу до конца понять другого человека, потому что не могу поставить себя на его место, не могу видеть мир его глазами — и поэтому я не могу до конца принять его слова, мысли и поступки.
Единственное, что ты можешь сделать — найти людей, рядом с которыми тебе как можно реже придётся закрывать глаза и рядом с которыми это будет наименее болезненно.
И богатый и бедный, как Кларисса Дэллоуэй и мисс Килман, не знаю, и единсвенный ребёнок в семье и один из пятерых детей, два любых разных человека — они оба могут быть добропорядочны, добры, хороши и прекрасны. Но у них разные миры, эти люди из разного теста, у них абсолютно разный контекст, был есть и будет. Внутренне они друг к другу все равно не милосердны; внешне может быть как угодно, но внутри они все равно не понимают и не принимают друг друга. Малейшая мелочь — и они уже с каким-то неосознаваемым азартом замечают — а-а-а, вот ты и попался на мерзости, на неправильном чём-то, неприемлемом. Иногда мне кажется, что мы как будто ждём этого, чужих промахов (хотя для себя и своего круга добры и терпимы). Малейшая мелочь — мы злимся на другого человека; так вымещаем, может быть, злость на себя за то, что не можем понять. Иногда мы даже не злимся из-за подобного рода промахов, но в очередной раз убеждаемся: да, этот человек снова поступил неправильно. Не мой человек.
И кто бы ни был со мной,
я всё равно изначально один.